Лишний подвал

   Я жил на тот момент в старом, послевоенной постройки, доме. Дом этот примечатален тем, что строили его пленные немцы через несколько лет после окончания войны. Дом небольшой — всего два подъезда и три этажа. Построен на совесть, и если бы не раздолбайство коммунальщиков, до сих пор был бы в отличном состоянии. Ещё в нашем доме есть подвал — роскошь по нынешним меркам. Каждой из 18 квартир в этом подвале выделено отдельное помещение. Об этом подвале и пойдёт речь.

    Наш подвал был примечателен тем, что периодически превращался в болото — в непролазную топь, которая источала такие запахи, что мимо него тошно даже ходить, не то что заходить внутрь. Всякий раз коммунальщики что-то делали, и запахи на некоторое время исчезали. Хотя, если спросить любого из жителей дома, никто коммунальщиков этих никогда не видел, однако, работа делалась.

    Вторая достопримечательность нашего подвала заключается в том, что в нём 19 помещений (не считая коридора). Неизвестно, зачем немецкие строители выстроили ещё одно лишнее помещение, отобрав тем самым место у двух соседних. Дверь в лишнее помещение, надо сказать, была добротная — железная дверь в два пальца толщиной, изъеденная кое-где ржавчиной. Она никогда не запиралась, постоянно ходила ходуном и сильно хлопала о стены, что неизменно заставляло вздрагивать. Такое поведение этой двери было сложно объяснить — действительно, откуда в изолированном помещении возьмётся такой силы сквозняк, чтобы играть такой массивной дверью, словно лёгкой фанеркой? Несколько раз соседи порывались пойти и выяснить, откуда же так тянет, однако энтузиазм таял всякие раз, когда человек подходил к этой самой двери. Возможно, дело было в запахе — запах из 19-го помещения шёл какой-то особенно мерзкий: видимо, починка канализации в этом помещении в обязанности ЖКХ не входила. А возможно, дело было в самой двери, к которой совершенно не хотелось прикасаться. Это была не просто дверь, к ней по углам и по центру были приделаны этакие металлические заклёпки в форме круга, покрашенные в белый цвет. Краска должна была со временем истереться, однако, похоже, её кто-то постоянно обновлял. Была и другая причина, по которой люди не хотели идти «на разведку» — гнетущее чувство опасности, страха. Оно поглощало человека, когда он делал пару шагов за порог 19-го помещения. Страх, что, сделай он ещё несколько шагов, и дверь за ним захлопнется с глухим ударом и больше уже не откроется никогда. Так мы и жили, обходя чёртово помещение по противоположной стене коридора.

    Жил у нас в доме «штатный алкаш». Все звали его дядя Федя. Это был совсем незлобивый мужичок. На таких, когда они выпьют, нападает неудержимая страсть что-нибудь поделать. Во время одного из таких душевных порывов дядя Федя решил повесить на эту дверь большой амбарный замок — «чтобы уж наверняка». Он даже смог где-то раздобыть сварку, чтобы приварить массивные петли к двери. Надо сказать, что задачу свою он выполнил отменно — правда, ключа от замка, как оказалось потом, у него не было, но мы закрыли на это глаза, ибо туда явно никому не хотелось входить. Жильцы вздохнули с заметным облегчением — теперь можно было без страха спускаться в подвал.

    Что я и сделал в один из зимних пятничных вечеров, желая порадовать себя баночкой припасённых с лета солений. Открыв дверь в подвал, я начал спускаться по лестнице вниз, включив предварительно свет в коридоре. Спустившись, я заметил, как начала мерцать лампочка, угрожая через несколько минут оставить меня в полной темноте. Я поёжился и решил поторопиться. Проходя мимо 19-й двери, я услышал где-то вдалеке, явно за пределами дома, какие-то непонятные звуки, как будто кто-то двигает нечто очень тяжёлое по полу. Через пару мгновений звуки прекратились. Я, не придав тогда этому значения, пошёл дальше в свой подвал. Подойдя к нему и открыв его ключом, я начал перебирать банки, надеясь найти хотя бы одну с помидорками. И так это меня захватило, что я немного выпал из реальности и очнулся только через несколько минут, так и не найдя помидоры и решив удовольствоваться огурчиками. Развернувшись и уже собравшись выйти из своего подвала в общий коридор, я замер.

Я услышал шорох. Нет, не шорох — это были еле слышные глухие удары о нечто тяжёлое. Как будто кто-то увидел перед собой препятствие, которого там раньше никогда не было, и теперь примеривается, как бы его лучше устранить. Так я и стоял, обняв банку огурцов и боясь пошевелиться. Я был абсолютно уверен, что звук доносится из того самого 19-го помещения, которое замуровал накануе дядя Федя.

    Так я простоял несколько минут — для меня они протекли, словно несколько часов. Звуки становились всё громче, удары о дверь с той стороны всё яростнее и нетерпеливее. Я проклинал себя за свою нерешительность — надо было сразу, как только услышал первый удар, бежать со всех ног из чёртового подвала, из этого могильника, где немцы похоронили нечто, что теперь хотело выйти на свободу (очевидно, уже не в первый раз). К ударам примешивался скрежет. Нечто в бессильной злобе царапало когтями железо двери. «Только бы дверь выдержала. Только бы этот алкаш сделал всё на совесть», — эта мысль полностью заполнила мой разум. Ведь если это существо вылезет на свободу, оно явно догадается по включённому свету, что в подвале кто-то есть...

    Вдруг звуки прекратились. Тварь поняла, что препятствие непреодолимо? Или же она просто решила отдохнуть? Я понял, что второго шанса у меня не будетю. Я как можно тише поставил банку на полку и приготовился прожить худшие моменты своей жизни. Тихонько выйдя в коридор и прикрыв за собой дверь, я повернулся лицом к выходу. Мой подвал находится в самом дальнем конце этого подземного этажа. Чтобы выйти из него наверх, нужно сперва пройти метров пять по коридору, повернуть за угол, пройти ещё метров 20, выйти в тамбур и подняться по лестнице. Как раз на втором, 20-метровом участке и располагался проклятый лишний подвал. Свет был очень тусклым, судя по всему, несколько лампочек уже перегорели, ещё пара горела совсем робко, угрожая потухнуть в любую секунду. Я прошёл на цыпочках первый 5-метровый участок и остановился, собираясь с духом. Как поступить дальше — пробежать эти 20 метров, поднимая много шума, или же аккуратно пробраться вдволь стены, производя минимум звуков? Решил остановится на втором варианте — по крайней мере, пока не возникнет явная опасность.

    Первые метры я прошёл довольно уверенно и даже решил немного ускорить темп. До 19-й двери оставалось метра три, когда я улышал новый звук, после которого колени задрожали и мне пришлось по стенке сползти на пол, чтобы не упасть. Так я просидел несколько секунд, после чего, невзирая ни на что, рванул со всех сил вперёд мимо чёртовой двери, взмыл вверх по лестнице, поднялся к себе домой, взял телефон и ушёл ночевать к другу.

    Сейчас, когда я анализирую тот случай, мне сложно сказать, что меня напугало больше: звук разрываемой земли вперемешку с постукиваниями о бетон или отвратительная лапа, которая высовывалась из-под двери, заляпанная зелёной, гнойного цвета жижей, с шестью пальцами, из которых, слово вбитые гвозди с обкусанными шляпками, торчали когти.

    Прошло несколько лет. В нашем районе решили возводить новостройки, ибо почти самый центр города. Дом наш пошёл под снос. Жильцов расселили, однако, по каким-то там нормам — перед сносом нужно проверить абсолютно все помещения дома, включая подвальные. Делать было нечего — пришлось спускаться в подвал. Как потом рассказывали, группа из пяти крепких мужиков долго отнекивалась, сорвав замок с 19-го подвала. Говорили, что незачем туда ходить, ведь там явно нет никого. Однако угрозы начальства заставили двух человек туда пойти. Кроме отвратительного запаха, месива из канализационных отходов, какого-то трухлявого тряпья и гнили, не нашли ничего — если не считать какой-то непонятный туннель в стене, из которого тянуло сквозняком и запахом могильника. Туннель уходил под углом вниз, поэтому его решено было залить специальной смесью и забыть, списав его наличие на ошибку проектировщиков дома.