Ужас

   В общем-то, в моей истории мало мистического и сверхъестественного, и наверняка психиатры, например, знают подобные случаи. Тем не менее, то, что я тогда испытал, остаётся самым страшным моим переживанием за сорок с лишним лет жизни.

    Заканчивался обычный рабочий день (я работаю в большом банке, весь день разбираюсь с бумагами). Я вышел из здания, покурил у лестницы с коллегами, и мы разошлись. Домой я еду на метро, и на этот раз тоже уверенно направился привычным маршрутом в сторону ближайшей станции. Было где-то семь часов вечера, ранняя осень, солнце ещё не зашло. Я чувствовал себя вполне хорошо — никакого головокружения или недомогания. Все мысли были о том, чтобы прийти домой и до отвала наесться, ибо днём из-за одного из многочисленных авралов мне не удалось как следует пообедать.

    И тут на меня что-то нашло. Всем, наверное, знакомо чувство, когда в острых ситуациях в крови подскакивает адреналин, и происходящее начинает восприниматься отстранённо, будто в кино. Нечто подобное случилось и со мной, но намного хуже: я внезапно потерял представление, куда и зачем иду. Машинально переставляя ноги, я растерянно озирался и не узнавал местность. Видел плотный поток машин, горящие вывески, дома, слышал звуки моторов и клаксонов — но всё казалось незнакомым, будто я прожил всю жизнь в глухом лесу и впервые это вижу и слышу. Я был буквально оглушён этой бесцельной суетой вокруг меня. В горле мгновенно пересохло.

Я остановился, чувствуя, как путаются мысли. Передо мной прошла женщина; бросив на неё взгляд, я едва не закричал от ужаса. Нет, теперь-то я понимаю, что это была самая обычная женщина в красной курточке и вязаной шапочке, но тогда я воспринимал её как какое-то нелепое куклообразное существо, неумело собранное из абсурдных деталей. Лицо её выглядело для меня как бугристый участок кожи с отверстиями для глаз и рта, конечности — изогнутыми толстыми палками, волосы — колючей шерстью, растущей из кожи головы. А мелкие, как сито, поры на коже сводили меня с ума... На меня накатило отвращение, я отвернулся и едва удержался от рвоты. Мимо по улице проехал автомобиль, за стеклом я увидел водителя, внешность которого тоже вогнала меня в ужас. Я чувствовал себя так, будто внезапно проснулся в незнакомом мире, населённом уродами. Шатаясь, я отошёл в сторону ближайшего дома, но взглянул вверх и отпрянул: дом, казалось, вырос до размеров горы и пошатывался, силясь меня раздавить. Вывеска стоматологической клиники из красных неновых трубок, которую я видел до этого каждый день, живо напомнила мне вздутые вены, готовые лопнуть от переполненности кровью. Я побрёл прочь, пребывая в первобытном ужасе. Вся эта громада вокруг меня гремела, уродливые существа сновали вперёд-назад, и каждое из них, казалось, смотрело в мою сторону. Я массировал себе виски и пытался зажмуриться, чтобы прийти в себя. Это было как сон, в котором ты понимаешь, что находишься во сне, и хочешь проснуться, но не можешь...

    В конце концов, я нашёл скамейку и сел туда, скрючившись пополам. Не знаю, сколько именно я так просидел. Наверное, где-то час. Постепенно ощущение, будто меня вырвали из мироздания «с мясом», ослабевало, и люди на улицах выглядели всё менее жуткими. В итоге я уже сам стал недоумевать: обычная московская улица, вокруг простые прохожие — как они могли меня настолько напугать одним своим видом? Почувствовав себя лучше, я встал и направился домой, чувствуя себя вконец вымотанным. Спал ночью плохо, но ничего подобного этому наваждению снова не испытал.

    С того случая прошло шесть лет, но я до сих пор вспоминаю тот день с содроганием. Друзья, которым я рассказал, говорят, что у меня, наверное, резко нарушился какой-то гормональный баланс, и мозг стал «барахлить». Не знаю. Но не дай бог пережить такое снова: я ещё хорошо помню то ощущение бурлящего вокруг огромного уродливого столпотворения, населённого абсолютно чуждыми аляповатыми существами, и если я снова хотя бы на минуту увижу мир таким, то могу уже не выдержать.