Рассказ ФСБшника

   Чуть более 15 лет прошло с событий той истории, что я хочу рассказать, а следовательно, они более не составляют сведения, содержащие государственную тайну. Несмотря на это:

— имена и фамилии действующих сотрудников изменены;

— номер войсковой части не приводится;

— город, в котором происходили события, заменен на город Климовск Московской области, упомянутый военный городок Климовск-19 не существует и ранее не существовал;

— по тексту действие происходит в военном городке, принадлежащем ФАПСИ при Президенте России, на самом деле он принадлежал другой военизированной структуре в ведении Президента.

    Итак.

    Эта история произошла летом 1997 года. Я, только выпустившийся из академии 23-летний лейтенант, проходил службу в должности младшего оперуполномоченного в одном из оперативно-розыскных подразделений Управления по Москве и области. Я был молод, весел и силен, встречался с девушкой, планировали свадьбу. До этого я никогда не страдал кошмарами. Это так, чтобы представить меня тогда — душителя прав и свобод в расцвете сил, КМС по боксу, участника сборной по стрельбе Управления.

    Я проснулся рано утром, до звонка будильника, часов в пять утра. Был душный июльский вторник, я был один в квартире моих родителей, в которой я и жил, а они находились в длительной зарубежной командировке. Денежное довольствие младшего опера тогда составляло примерно 5 тысяч рублей, так что снимать квартиру я явно не смог бы. Это так, воспоминание.

    Я проснулся не то чтобы в холодном поту, но вспотел изрядно. Рука инстинктивно потянулась за кобурой с оружием, лежавшей в изголовье. Нащупав привычный металл конструкции Макарова, я немного успокоился и попытался проанализировать мой сон.

    Итак, мне снилось, что я иду по вокзалу. Это был именно вокзал — зал ожидания, больше всего похожий на Ярославский ДС, но в нем была устаревшая мебель, деревянные скамьи, агитация на стенах советских времен...

    Я целенаправленно шел в направлении подъездных путей. Чувствовал, что нахожусь на службе, при исполнении, так сказать. Стоял яркий солнечный день. Я шел по безлюдному перрону — не было ни поездов, ни людей. Вдруг краем глаза я увидел цыганку. Это сейчас их меньше, а тогда их было до такой-то матери.

    Когда я был от нее в трёх шагах, она повернулась ко мне и отчетливо произнесла:

— Ну что, лейтенант, убьют тебя в этом Климовске, самому-то не тошно?

    Последние слова она произнесла в крике почти что мне в лицо. Тут я проснулся.

    Когда я проанализировал свой сон, мне действительно стало немного тошно: в каком, к чёрту, Климовске? Я там не был никогда, и дай Бог, еще сто лет не буду.

    Утром, по прибытии на службу, меня, как всегда, ожидало утреннее совещание у начальника Службы. Это был тот еще калдырь почтенный, прославленный словами «я его в гробу е***» и «как дерьмо на глазу». Из его речей я узнал, что мне предстоит командировка в составе группы в один из военных городков МО, где секретоноситель высшей категории, военнослужащий, ушел в самоход.

    Поднявшись в отдел кадров, я расписался за командировочное удостоверение. Выйдя от кадровика и внимательно прочитав его в ожидании лифта, я почувствовал, что почва дома №20 по улице Большая Лубянка немного уходит у меня из-под ног.

    В графе «Куда» корявым почерком кадровика было начертано: «Московская область, пгт. Климовск-19».

    Сон тут же пришел мне на память.

    Впрочем, по молодости лет не сильно-то я и заморачивался по этому поводу. Ну сон, ну совпадение. И вообще, этой цыганке еще повезло, что я ею во сне не занялся по полной, так сказать, с проверкой регистрации и прочей веселухой.

    Мы прибыли в пгт. Климовск-19. Достаточно интересный военный городок, периметр с тремя системами безопасности, вышки по углам, усиленные патрули, взрыхленная контрольно-следовая полоса.

    Сам же городок — две казармы срочников, три офицерские общаги, ряд хозяйственных строений и два сооружения вроде двухэтажки, да окна все слепые, кирпичом заложены. Причем, как я обратил внимание, именно в них после развода личный состав и заходил. Практически весь. Где бы они там поместились — чёрт знает. Все наводило на мысль о том, что это «крыша» для подземного сооружения, благо такие я и «конторские» повидал в Москве, когда практику в Академии проходил.

    Осмотром места происшествия было установлено следующее.

    Порядка 18.20 МСК подполковник в/ч ***** Иванов, в органах ФАПСИ при Президенте России с 1989 года, русский, уроженец г. Смоленска, старший инженер, имея разрешение командира части, покинул расположение и убыл в близлежащий поселок по личной необходимости. По убытию оставил запись в журнале дежурного по КПП.

    Далее началось интересное.

    Сразу за будкой КПП начиналась взрыхленная контрольно-следовая полоса. Это такой кусок грунта, который взрыхлен, чтобы на нем четко оставались следы.

    Осмотром этой полосы шириной 500 метров было установлено, что следы (по его обуви) отмечены до 120 метров, после чего теряются. Ну представьте себе, что человек шел, а потом его на вертолете как бы сдернули.

    На вертолете. В Московской области. В районе режимного городка.

    В качестве приданных сил были задействованы части внутренних войск из ближайшей Балашихи. Осмотрев полосу, кинолог «вованов» ринулся вслед за своей псиной в чащу окружающего этот городок леса. Едва поспевая за ним, проклиная сорванную сигаретами дыхалку, рванули и опера.

    Наконец, на одной из опушек леса, этот Джульбарс остановился.

— Здесь! — радостно заорал проводник служебной собаки, старший сержант-контрактник.

— И с чего здесь? — скептически отнеслись опера.

— Ну вот, здесь. Ищите, короче, ребята, — проводник углубился в собачью психологию, кормя внушительных размеров псину сахарком.

    «С хрена ли тут, лес же голимый», — подумал я. И осекся, наступив на нечто нехарактерное для леса.

    «Что за херню железную тут разбросали», — подумал я. И тут же профессионализм уступил место иному.

— Иванов, понятых сюда. Выходцев, у тебя фотоаппарат, снимай.

— Время 12:07 МСК. Обнаружен предмет, напоминающий пистолет конструкции Макарова. Затвор в заднем положении, имеется гравировка: заводской номер — ****, такого-то года выпуска. Магазин в наличии, по осмотру пустой.

    Интересное кино. А где патроны-то?

— Старший, дерево видишь? — Выходцев тронул меня за плечо.

— Какое дерево, Вано? — отвлекся я от протокола.

— Такое, блин, дерево, глаза разуй. На тебя смотрит.

    Я посмотрел в указанном коллегой направлении.

    Забавно. Аккуратно посредине кора дерева была выбита, был виден сок. Осмотрев ствол липы поближе, я увидел, что в ствол диаметром менее метра аккуратно были уложены все восемь пуль примерным диаметром 9 миллиметров.

— Шесть пулек, как в Сараево, — пробормотал я.

— Чего? — удивился младший лейтенант Выходцев.

— Ничего, Ваня, классику читать надо. Сергеев, связь со штабом поисков.

— 393-й, ответьте «Сотнику».

— «Сотник», 393-й.

— Уточните заводской номер служебного оружия разыскиваемого.

    Как вы уже поняли, мы нашли служебный ствол «потеряшки». Времена тогда были такие — стволы на «постоянке» были, и тем, кто через лес идёт в увольнение, их оставляли.

    Итак, человек исчез с половины контрольно-следовой, а его ствол найден в полукилометре в лесу, отстрелянный в дерево, достаточно кучно.

    Далее началась рутина. Разумеется, чтобы прочесать весь лес, потребовалась бы вся дивизия Дзержинского с поварами и шлюхами, да еще пару батальонов гвардейской Кантемировской. Хрен бы нам кто это дал. С нашего «дома на горке» (так мы зовем Лубянку) пришла команда — розыск собственными силами.

    Разумеется, ходили бойцы-срочники по лесу, а мы, опера, ездили по окрестным деревням и селам, опрашивая народ.

— А не видели ли Вы чего, Василий Петрович?

— А видел я, сынки, как сосед мой, Гришка, листовки против Ельцина печатает, вы уж его ужучьте.

    Как бы то ни было, но за неделю в деревнях и прочих весях наладили мы агентурную сеть. Люди охотно шли на контакт — это был плюс. Люди несли такую херню — это был минус. Но всю херню приходилось отрабатывать.

    И вот, девять дней спустя, от источника «Церковь» мы получаем информацию о том, что в селе Троицкое, в доме № ** по улице Котовского, уже неделю живет некий военный, в камуфляже все время ходит. Для проверки информации поехали я, Ваня Выходцев и водитель Борис из этой в/ч.

    Под матерки Бориса, под просьбы «остановить сфоткать» придурка Выходцева мы доехали до указанного дома. Домовладение, забор ниже живота, халупа и пару сараев.

    Не выходя из машины, видя какое-то шевеление во дворе, я крикнул с переднего сидения:

— Хозяин, милиция, выйди до разговору.

    То, что вылезло под видом хозяина, я с натягом могу назвать человеком. Заросшее космами нечто в трикотажном костюме с двустолкой в руках. Дикий рев был слышен, наверное, под землей в этой загадочной в/ч:

— Ах вы, суки, менты поганые, не отдам вам ружье!

    Далее оно делает необыкновенный финт и ныряет за огромный валун на участке. Я был малость с бодуна, поэтому не сразу увидел искомое ружье в его руках.

— Серега, ствол, работаем! — истошный вопль Выходцева заставил меня пробудиться от легкой дремы.

— Слышь, ты, ФСБ работает, ствол на землю, сюда подошел! — не зря я в Академии командный голос тренировал. Высунувшись в окно машины, я продолжил:

— Будешь ерепениться, сука, до конторы не довезем. Руки в гору, медленно вышел...

    Последнее слово я уже проглотил, потому что удивился зрелищу осыпающегося лобового стекла. Далее, как учили на третьем курсе, в перекате я рванул дверь, выпал из машины за какой-то штабель дров, отметил сектор обстрела.

— Выходцев, справа тридцать, — обозначил я коллеге участок работ.

    Растянувшись на рубероиде, покрывавшем штабель, я от души выпустил пять патронов в основание камня, за которым скрывался враг. Тот ответил скупо, одним выстрелом, но так, что я почувствовал трассу пули на уровне моего сердца. Хорошо, что хоть в дровах застряла.

— Я тебя урою, сука! — обозлился я.

— Пятый, полукольцом обходи справа! Девятый, с воздуха прикрой! — я отдавал команды несуществующим подразделениям, чтобы деморализовать противника.

    Прямо над ухом разорвала сложившуюся тишину автоматная очередь.

    «Борис, чёртов водила», — подумал я. Точно — этот боец прикрылся дверью Волги и, достав «ксюху», АКСУ то бишь, короткими очередями поливал камень.

    «Ну да, их в ФАПСИ и не тому, поди, учат».

— Боря, прикрой! — крикнул я ему, а сам сместился на пару метров ближе.

— Эй, гондон, я сейчас гранату брошу!

    Я блефовал, конечно же — последний раз я бросал гранату на полигоне Ратэновской спецшколы.

    Швырнув в сторону стрелявшего булыжник, в два прыжка я пересек местность.

    Выстрелов не последовало. Перемахнув через камень, я с удовольствием врезал рукояткой ПМ в затылок любителю охотничьего оружия.

    Что было дальше? На охотника браслеты. Как захожу я в дом, бросается мне навстречу какое-то бухое нечто в камуфляже. Я его укладываю на пол заученным на тренировках броском. Без всякой надежды тычу его стволом в зубы, ору:

— Где военный?!

    Показывает он мне на печку. Мы извлекаем из подпола за ней «потеряшку» нашего. В состоянии полного нестояния, но не пьяный — я-то сам калдырь знатный, могу понять, что к чему. Может, под наркотой, да в этом я не спец, а подразделение «Н» у нас в конторе расформировали, и спросить не у кого.

    Извлекли мы их всех с Божьей помощью и с моим стволом.

    Ах, с каким же я наслаждением орал в рацию:

— Нужна эвакуация, у нас «пятерочка» (объект)!

    Всех вывезли. Страдальца нашего «оформили» по прибытию в лазарет. Да только лазарет там странный — в один из тех масксооружений под землю, и привет. С нас — подписки о неразглашении (вот и срок им вышел).

    По отъезду — пьянка, естественно, с местным особистом. Ну, выпили раз и два, вышли во двор покурить. А тут и Борис этот — он, оказывается у особистов водитель. Говорит:

— Проставляетесь, мол, товарищ лейтенант.

    Я:

— С хрена ли дополнительно?

— А вот гляди.

    Открывает дверь той «Волги», на которой мы приехали. Показывает на подголовник пассажирского переднего сидения.

    Не совсем понимаю я.

    А он мне руку пододвигает, и я дырку в том подголовнике нащупываю. Интересно мне, дальше копаюсь. И пулю достаю — явно из ружья этого охотничьего. Аккурат посередке — если бы не тряхнуло нас на кочке, так тот стрелок меткий мне ее промеж глаз бы и зарядил.

    И спрашивается, вот к чему такое пророчество было во сне. Я с тех пор не раз под пули попадал, год в Чечне был в командировке, но совпадение с Климовском тем не идет у меня из головы...