Таёжный ужас

   Дело было осенью. С двумя товарищами, что были много старше его, Константин уже двое суток был в пути. Везло не особо, усталость уже давала знать о себе. Совсем было упало настроение охотников. Но тут старший вспомнил про какого-то своего знакомого дедка, который жил неподалеку. Туда и направились.

    Дед Митрий принял гостей душевно. Видать, нечасто человек радовал его визитом. Захлопотал, позаботился насчет баньки, накрыл на стол. Приняв с парку по сто граммов, охотники разговорились. Начали припоминать разные случаи, анекдоты травить. Костя, чтоб не отставать, тоже словечки вставлял. Словом, вечер пролетел незаметно. Уже было засобирались спать, как старик, замявшись, всем видом показал, что собирается что-то такое, не мелкое сказать.

— Вы вот что, ребята, — наконец выдавил он, — когда после Октябрьских обратно пойдете… зайдите… захороните меня. А то не по-христиански будет без могилы-то.

    Засмеялись охотники: здоровенный дед, а про смерть вспомнил. Опомнись, мол, старый.

— Чую, что помру. Ей-богу, — закрестился Митрий.

— Да ты еще бабку-верчену заведешь, помяни слово, — приобнял старика старший и повел всю команду на боковую.

    Под завывание ветра за окном и мерное цоканье ходиков вся компания уснула. Наутро, поблагодарив деда, оставив ему две банки бездымного пороха, охотники ушли дальше.

    Время пролетело быстро. Если честно, то Константин за заботами и не вспоминал больше деда Митрия и его мрачные слова. Лишь тогда просьба старика проклюнулась в памяти, когда вновь судьба забросила его с товарищами в те места. Правда, добрались к домику одинокого охотника они не в ноябре, как обещали, а тремя месяцами позже.

    Уже подъезжая на лыжах к воротам, все трое чуть струхнули. Странное предчувствие было продиктовано тем, что ни единого лыжного, санного или пешего следа не вело к дому. С трудом отворив дверь, они, к своему удивлению, увидели, что и света привычного ни в одном окне рубленой в лапу избы, ни в сарае нет. Тишину нарушил лишь отощавший взъерошенный пес, хмуро вылезший из будки и зарычавший на незваных гостей.

— Цыть, Муха, — раздраженно гаркнул старший. — И без тебя тошно.

    Переглянувшись, охотники сняли лыжи и вошли в сени. Открыв дверь в горницу, почувствовали холод, гуляющий внутри. Неприятный запах кружил в воздухе.

— Митрий! Дмитрий Финогеныч! — окликнул старший и чиркнул спичкой. Изба была выстужена, стены покрылись блестящим инеем, на полу лежал снег. Сам не зная зачем, Константин взвел курок своей тулки.

— Не балуй, Коська, — старший запалил тряпицу, и, словно стыдясь своей минутной робости, первым шагнул в большую комнату. Тут же послышался его негромкий вскрик.

    Да и было от чего не сдержаться. Посреди комнаты, на столе, в плохо струганном гробу лежал хозяин. Лежал давно: борода неприбранной метлой затопорщилась, наросшие на окоченевших пальцах ногти напоминали ужасные когти невиданного зверя.

— Так ведь и помер дедуля, — зачесал в затылке старший. Испуг прошел у бывалого охотника, уверенность вернулась к нему.

— Так, живо, Ваня, Костя, взяли деда — и во двор! Я пойду поищу лопату и ломик. Надо схоронить засветло.

    Над могилой потрудиться пришлось немало. Мерзлая земля не давалась. Под конец совсем уже выбились из сил артельщики. Константина, как самого молодого, послали топить печь, греть избу для ночлега.

    За чаем и ужином разговор не клеился. Что-то давило всех троих, и суетные слова не хотелось произносить.

— А памятник или крест, как же, — засомневался Константин, — нельзя без креста, наверное.

— Это уж утром, — покачал головой Иван и показал сбитые в кровь ладони, — дай хоть отойдут чуть-чуть.

    Спать, не сговариваясь, решили все вместе, сдвинув две деревянные кровати краями. На матрац накидали тряпья, под головы — рюкзаки, сверху укрылись шубами. Понемногу тепло завладело их небрежным лежбищем, и сон сменил усталость.

    Проснулся Константин от непонятного страха. Нет, ничего такого ему не приснилось. Вслушавшись в тишину, ничего не засек. Рядом тяжело сопели мужики. Тишина была такая, что… Стоп. Вот тишина-то, наверное, и смутила. Ходики не стучат! Ну, конечно, как он раньше не догадался?!

    Хмыкнув самокритично, Константин хотел уже по второму разу попытаться заснуть, как вдруг почувствовал на себе взгляд. Он приподнялся на локтях, глянул в темь комнаты. Никого.

    И тут… от крайнего окна отскочил кто-то. Константин хотел было схватить ружье, но вся амуниция висела на стене напротив. Встать же он побоялся.

    Убеждая себя, что это все мираж, глупое внушение, он опять стал забываться. И тут истошный вопль Мухи раздался со двора.

— Старшой, слышь, старшой, — затормошил Костя соседа, — проснись!

    Но лишь могучий храп был ответом. Его товарищи спали в полном забытьи. В это время снаружи послышались удары в дверь. Затем она открылась. Что-то тяжелое и скользкое затопало по полу.

   

С трудом удерживаясь от крика, Костя натянул шубу на голову. Он мгновенно вспотел от непонятного страха, оцепенение, как жидкость, заполняло ноги, руки, грудь.

    Страшный удар сорвал щеколду. Существо вошло в комнату. Слышно было его уркающее дыхание. Тяжело ступая, оно приблизилось к спящим. Костю колотило. Он судорожно вцепился в рукоять ножа. Ожидание чего-то ужасного сковало волю. Он закрыл глаза, уткнулся лицом в рюкзак.

    Существо, зацепив чем-то острым край шубы, приподняло ее.

    Странно, но выдыхаемый им воздух был очень холодным. Что-то липкое капнуло на головы спящих людей. Вдохнув несколько раз их запах, оно снова прикрыло охотников.

    Когда напряжение достигло предела, Константин потерял сознание.

    Проснулся он от веселого говора своих товарищей. Они балагурили и лежа курили. Рассказать о ночном происшествии он постеснялся.

— Вот это поспали так поспали, — завидев пробуждение Кости, сказал старший, — вот что значит на сон поработать, размяться. Ну что, встаем?

    Они встали, оделись. Перекусили тушенкой с сухарями, допили вчерашний чай. Экипировавшись, пошли на улицу.

    Тут крика сдержать не смогли все трое. Первое, что бросилось в глаза, — разрытая могила, черные комья земли на белом снегу. Рядом же лежала Муха. Даже не сама собака, а ее рваные, окровавленные куски, разбросанные метров на пять друг от друга. Весь двор был истоптан страшными, огромными следами.

— Пойдем отсюда! — неожиданно высоким голосом завопил старший и, надев лыжи, первый быстро поехал в сторону леса. Костя и Иван заспешили следом.

    На этом, собственно, и закончилась эта история. Несколько раз Константин пытался вернуться к ее разгадке, беседовал с археологами, с бывалыми охотниками, но ответа не находил.

    Впрочем, как-то раз, уже в составе геологоразведочной партии, Константин пролетал над теми злополучными местами. Когда вертолет приблизился к месту, где стоял дом деда Митрия, он глянул вниз. Вместо дома он увидел черное блюдце пепелища…