Позывные над тайгой

   Я всегда мечтал совершить хотя бы небольшое путешествие вглубь нашей страны, в Сибирь. Почему-то меня тянули непроходимые таёжные тропы, зловонные трясины и стаи комаров. Но что делать? Мечта есть мечта. Помимо всех трудностей тайга была для меня чем-то сказочным и таинственным, что заставляло сердце сбиться с повседневного ритма. Но, как всегда, всё рушили трудности организации поездки: как туда ехать? С кем? Куда? Вряд ли кто-то из друзей согласится, так что придется одному неделю трястись на поезде до первой попавшейся деревни. И что дальше?

    Но однажды я встретил друга моих родителей Фёдора Михайловича, который совсем недавно перебрался из сибирской глуши в европейскую часть страны. «А это шанс», — подумал я и намекнул Фёдору Михайловичу, что неплохо было бы побывать у него на родине, да полюбоваться местными красотами.

— В тайгу, что ль? — он так и выронил из рук вилку на пол дешевой забегаловки, куда мы зашли по поводу встречи. — Не! К черту вашу тайгу! Я туда больше ни ногой!

    Я опешил от такого поворота. Ведь не так давно в письме моему отцу на приглашение перебраться в город он отвечал категоричным отказом. Мол, что я там делать буду? Я тут же начал допрос Фёдора Михайловича на предмет того, что его так отпугнуло от тайги. Он долго сопротивлялся, но всё же начал:

— Вот вы тут сидите у себя в городах и думаете, что тайга это просто деревья, болота да бородатые мужики с ружьями? Да ничего подобного! Живая она! Понимаешь? Есть в ней что-то такое... душа, что ли? Там сам того не замечаешь, как начинаешь общаться с ней, просишь о чем-то, уговариваешь, за вину перед ней прощенья просишь. Не вслух конечно, мысленно. Иначе оно тебе потом аукнется. Как подумаешь о Хозяине леса, так немного не по себе становится, ищешь его глазами средь деревьев. Это вы у себя городах можете орать во всё горло, мол, сказки, предрассудки! А там попробуй обидеть его даже в мыслях, стоя в одиночестве в непроглядной глуши, так что на сотню километров никого вокруг. Язык к нёбу присохнет! Там с таким не шутят. Помимо зверья всякого, да людей живёт там ещё кто-то, кто охраняет её, бережёт. Я не про Хозяина, еще есть кто-то разумный! Они считают тайгу своим домом и гостей не очень-то жалуют!

    В тот раз мы с мужиками забрались особенно глубоко в тайгу. Да так, что дорог никаких и в помине нет. Верный вездеход бросить пришлось, не хотели по такой местности технику гробить. Шли мы туда, конечно, не с благими делами, да чего греха таить — браконьерили мы. А в глуши такой и зверь не пуганый, да и больше его. От машины километров пять отмахали, попутно капканы выставляя. Ищем зверя, и удивляемся — никого! Следов нет никаких! Так мы и проплутали до позднего вечера. Веришь, даже дичь никто не добыл! Ну что делать, решили завтра опять поохотиться, стали на стоянку возле ручья, который прямиком из какой-то пещерки бежал.

    Четверо нас было. Кто костёр разжигал, кто за хворостом пошел, кто ружья чистил. Всё темнее и темнее становится, да холодный ветер начинает кроны деревьев качать. Егору чего-то приспичило капканы проверить, ну и пошёл он значит. Минут десять тихо всё было, а потом над лесом как завоет кто-то! Мы мужики здоровые, но штаны все равно подмочили. Знамо дело! Тайга, ночь! Похватали ружья и на звук бегом. Подкрались к месту, глядим а там это чудо... Егор, зараза, в капкан попал.

    Ногу сильно повредил до самой кости, кровь льётся. Мы его на себе по очереди до машины тащим, а он всё подвывает да обещает прибить того, кто капкан переместил. Пришли, смотрим: а на вездеходе гусеница сорвана. Что за дела? То ли мы проморгали поломку, когда уходили, то ли кто-то, пока нас не было...

    Плохи наши дела. Всё, думаю, никак Хозяин за нами пришёл. Саня и Гена у машины костёр разводят да Егором занимаются, а тому всё хуже, кровь теряет да воет так мерзко. Слушаешь, а у самого душа в пятки уходит. Кажется, сейчас как выйдет что-нибудь из леса на звук да на свет костра... Я в вездеход полез, там рация есть, думаю, помощь вызову. А сам соображаю: частоту-то какую выбрать? Я в этом деле не очень, поэтому на первой попавшейся стал вызывать: «Приём! Нужна помощь! Есть кто вокруг?! Человек ранен! Помогите!»

    Никто не отвечает. Тумблер вращаю, частоты меняются, а из динамика только шорох и слышен. Но я не успокаиваюсь, всё ору и ору в передатчик. Как тут успокоишься, когда товарищ рядом Богу душу скоро отдаст?

    И вдруг слышу... Точно! В эфире сигналы какие-то появились! Сначала помехами забивались, а потом всё отчетливее и отчетливее! Протяжное периодическое пищание разной продолжительности! Я обрадовался, начал вызывать. Чтоб Егор своими стонами не мешал, я наушники к рации подключил. Да толку никакого. Никто не отвечает, только сигналы продолжаются да продолжаются... Ну что делать? Начал вслушиваться. Азбука Морзе что ли? Нет, точно не она, бессмыслица получается. Из наушников всё тянется и тянется. Думаю, кому это надо над тайгой сигналы подавать? Может, военный объект где в лесу запрятан, или еще что? Егор затих, мужики у костра тоже пригрелись, дремлют. А я сижу и слушаю эти позывные над тайгой. Слушал, слушал, так и уснул, лбом в руль ткнулся.

    Проснулся от того, что зовёт меня кто-то. Головой верчу, спросонья не понимаю ничего. Вижу, мужики спят, костёр почти догорел. И тут соображаю, что из наушников голос мне слышится. Такой тонкий, ласковый, будто уговаривает меня кто-то. И понять не возможно, то ли женщина, то ли мужчина говорит. А из наушников тот голосок всё продолжает будто с насмешкой:

— Федя, Фее-дяя... ты зачем нас слушаешь?

Я похолодел. Не припомню, чтобы я представлялся. Самого трясти начинает, но всё же спрашиваю, мол кто это? А мне:

— Тебе нельзя нас слушать... Зачем ты нас слушаешь, Феденька? Ты же не хочешь, чтобы мы пришли к тебе?

    Тут я не на шутку струхнул, вспотел, петуха дал, но опять спросил «кто это!?» А голосок вдруг не по-человечески тянуться стал и тональность менять, да как рявкнет мне из наушников:

— Нельзя тебе знать!!! Мы скоро...

    Слушать дальше я не стал, подорвался из машины, мужиков бужу, а сам думаю и еще больше жути на себя нагоняю: я же кнопку передатчика спросонья не нажимал! Неужели они где-то рядом!?

    Мужики глаза продирают, матерятся, а я смотрю, Егор весь бледный лежит и безумными глазами в небо смотрит. Неужто преставился? Нет, живой! Я к нему: «Егор, что случилось?»

— Там, — он поднимает руку и куда-то показывает, — огни над лесом летают...

    Как мы бежали!.. Через чащу, спотыкались, падали! Продирались сквозь кусты! Через топи ползли! Из последних сил на четвереньках... Неслись всю ночь, непонятно куда, непонятно как. Я ни разу не посмел обернуться... А Егор, хоть и с поломанной ногой, но бежал чуть ли не быстрее всех. Просто ума не приложу, как мы спаслись, как не сгинули?

    Видно, не зря я перед походом Хозяину леса гостинцев в чаще оставил.