Жуткое кладбище

   Мой отец работает при одном подмосковном деревенском кладбище. У него там своя палатка, выполняет все виды работ: кому памятник поставить, цоколь установить, кому в порядок могилку привести, кому оградку покрасить. В общем, все лето и осень трудится не покладая рук, вместе с двумя ребятами, которые у него в подчинении. Работа тяжелая, бывает, что заказов много, а у каждого заказа свои сроки, поэтому как-то раз он предложил мне покрасить ограду, заработать немного, мол, они с ребятами не успевают.

    Основные работы, конечно – это установка цоколей и памятников. Процесс трудоемкий, но это чисто мужская работа. А вот красить ограды ребята не особо любят, да и не особо стараются, а отец очень радеет за то, чтобы клиент был доволен, чтобы репутация была хорошая, сами понимаете… Я, честно, не сразу согласилась. Кладбище все-таки… Угнетает все это… Но согласилась, а потом стала каждые выходные ездить и красить, привыкла, да и отцу хорошо, он за ограды не переживает, во мне уверен. А потом еще и мама моя подключилась ко мне в помощники, вдвоем веселей, да и быстрее получается.

    Честно говоря, это тоже очень нелегкая работка! Ограды практически все старые, крашеные-перекрашенные, да еще где-то нужно травку выкосить или руками поработать, чтобы все покрасить, потом всю ограду щеткой по металлу почистить и обезжирить, а если еще ограда большая, да вся в вензелях и узорах – это просто ужас, скажу я вам! Красить неудобно, рядом другие ограды, приходится иногда и в позе «зю», и на коленках стоять, и чуть ли не лежа, чтобы достать везде. В общем, мы за все лето с мамкой накрасились до икоты, в день бывало и по 3 ограды брали, в зависимости от сложности, с 8 утра до 6-7 вечера, бывало, засиживались. Но зато хорошо заработали, опыт у нас теперь большой и процессы все отлажены, а клиенты всегда довольны оставались, потому как мы очень добросовестно подходили к процессу.

    Надо сказать, что какого-то негатива, угнетения или еще чего-то я ни разу не испытала, даже когда одна красила. Кладбище, хоть и деревенское, но не глухое, не заросшее, достаточно ухоженное, люди все время приходят-уходят, да и когда занят работой, как-то забываешься, просто делаешь свое дело и все, а вдвоем – так тем более. И вот, как-то раз поступил заказ покрасить большую ограду, но на другом кладбище, недалеко от описанного мной. Ограда 4х4 метра и 1 метр в высоту, мало того, что высокая, так еще вся обшарпанная, 3 слоя краски и вся в узорах! Короче, работы на весь день. Приехали в 9 утра на место. Кладбище очень старое, стоит в лесу. Кругом одни деревья. Но ограда, которую мы должны были красить, оказалась прямо у проселочной дороги, не в глубине, что, конечно, порадовало.

Люди ходят по дороге, машины иногда проезжают, солнышко светит. Но место жутковатое. Взялись мы за дело, часа 3 только чистили ограду, устали как собаки, все болит-отваливается. Там уже не до жути. Отдохнули и сели красить, разговариваем попутно о том, о сем. И вдруг чувствую я какой-то дискомфорт ни с того, ни с сего. Как-то мне не по себе прям стало. Но не стала акцентировать внимание на этом. Раньше такого никогда не было, все лето почти каждые выходные на кладбище провели, но не было никакого неприятного ощущения чего-то непонятного, даже мыслей таких не было. Сижу, крашу и периодически звуки какие-то непонятные слышу в стороне, метрах в 20-ти. Но, похоже было на то, что с рябины ягоды падали на столик у могилы. Я так решила. Но тут и мама моя стала спрашивать, что это за «тук-тук» такой раздается? Я ей говорю, мол, ягодки падают, все нормально. Проверять, естественно, не стали. Ну не знаю – не знаю, что это было – все в деревьях и кустарниках, видно плохо, хотя рядом. И тут я понимаю, что не слышно птиц. Вообще! Ни звука! А денек был хороший, теплый и солнечный, начало сентября. Я маме говорю, мол, прислушайся – ни одна птичка не чирикает. Странно это как-то все. Мы слушали минут 5 эту тишину (помимо тук-тук больше звуков не было), пока не каркнула ворона, а потом уже и другие птички зачирикали, как по команде. Тут уже мама тоже напряглась.

    Пошли мы к машине поесть, отвлечься, и вроде как прошло все это и показалось глупостью. Но стоило вернуться – опять налетела эта жуть! Мы даже почти не разговаривали, такой напряг был, и все посматривали в сторону, откуда доносилось туканье. Оно не прекращалось. А тут еще нужно было красить внешнюю сторону ограды, и получалось, что я стояла спиной к этому месту, у меня аж спина вспотела вся, так неприятно было – чувство, что кто-то стоит сзади тебя, даже маму попросила стоять ко мне лицом. И прям хотелось бежать оттуда, по барабану уже было, как мы там покрасим, быстрей бы уехать! Передышками были только моменты, когда кто-то проходил мимо нас или шел по дороге, но это было редко. В этой ограде 3 могилы, и одна из них была еще достаточно свежая (года не прошло с момента захоронения), но этот факт меня вообще не пугал и не напрягал ни секунды, как та атмосфера вокруг, в которой нам пришлось работать. Если на кладбище, которое я в начале описывала, я даже гуляла и рассматривала памятники и надгробия совершенно спокойно, то здесь даже шаг в сторону не хотелось делать.

    В конце концов, мы все доделали и уехали, а отцу сказали, что больше на это кладбище ни ногой! Ни за какие деньги! Ни за что! Деньги-то мы, конечно, хорошие заработали, но то, что мы за весь день натерпелись, никаких денег не стоит! А отец – молодец! Еще взял и рассказал, что на этом кладбище не раз видели девушку-призрака, сидящую на скамейке, как раз недалеко от этой ограды, но не там, где туканье раздавалось, а в другой сторон.