Деревенский недострой

   Это случилось, когда я гостил у бабушки в поселке десять лет назад. Мы тогда с ребятами проверяли друг друга на «слабо». Зашла речь о сверхъестественном, и местные ребята рассказали о недостроенном пятиэтажном доме, стоящем на отшибе у самого края поселка. По словам ребят, там творилась какая-то чертовщина — вокруг дома не бегали собаки, не летали птицы, не трещали кузнечики, всегда стояла гробовая тишина. По дурости юной я стал их упрекать в трусости, называл историю «байкой» и «россказнями». В итоге решили сходить туда ночью впятером с фонариками и пробыть внутри час. Сразу скажу, что поселок тот очень спокойный — из тех, в которых никогда ничего не происходит.

    Наступила ночь, село солнце, на землю опустилась темнота. Без пяти час мы собрались в условленном месте, вооруженные фонариками, и двинулись по темным сельским улочкам в сторону зловещего дома. Домики там были почти все одинаковые, в один-два этажа, в которых ютились пенсионеры и алкоголики. В некоторых дворах лаяли собаки. На неосвещенных улицах не было ни души. Наконец, сквозь ночь я увидел приближающийся силуэт здания, до которого нам оставалась пара поворотов. Фонарики мы еще не включили, так как не хотели привлекать внимание местных жителей. Свернув за последний поворот, мы нежданно-негаданн, увидели сгорбленную бабушку в платке. Она просто стояла у края дороги и молча смотрела на нас. Нас это особо не удивило — мы просто прошли мимо, не обронив ни слова.

    Длинные недостроенное здание стояло на большом пустыре с детской площадкой. Когда мы подходили к нему, я заметил, что ветра нет совсем и стоит какое-то странное тяжелое безмолвие. Окна дома были чернее ночи, а их количество заставляло глаза разбегаться. Мы стояли в десяти метрах от входа, смотря на окна, не решаясь зайти внутрь. На долю секунды мне показалось, что мой взгляд поймал чье-то лицо в одном из окон. Но когда я вернул свой взгляд к этому окну, то ничего там не увидел.

Через полминуты мы включили фонарики и вошли внутрь. Внутри оказалось еще мрачнее, чем снаружи. Не было ни надписей, ни мусора, привычных для городских недостроек. И эта абсолютная тьма... Без фонариков мы были бы слепы. В тишине мы стали проходить все дальше по коридорам. Я слышал свое дыхание, стук своего сердца, а каждый шаг казался грохотом. Мы нашли лестницу, ведущую на верхние этажи, и стали по ней подниматься. Поднявшись на третий этаж, решили пройти сквозь весь дом по длинному коридору, и, спустившись по лестнице с другой стороны, выйти на улицу. Не знаю почему, но мне вдруг стало очень тревожно. Мы зашли в одну из многочисленных комнаток, и, подойдя к окну, выключили фонарики. В голые окна не дул ветер. Было видно лишь звездное небо и лежащий во тьме поселок. Мы молча стояли у окна, осматривая окрестности, как вдруг мне послышались чьи-то шаги. Я оглянулся на ребят — они тоже настороженно прислушивались. Десять секунд была тишина, а потом раздался внезапный шорох в коридоре. У нас округлились глаза. Один парень из наших шепотом спросил: «Может, крысы?». Деревенский паренек помотал головой — крыс в поселке давно уже не водится. Еще один шорох. Я понял откуда был звук. Он доносился из другого конца коридора. Оттуда, куда мы собирались идти. Мы стояли и ждали еще звуков, и они не заставили себя ждать. Шорохи вдруг стали приближаться, теперь они были похожи на звук: чьи-то шаркающие ноги метрах в тридцати от нас. Мы вышли в коридор, держась как можно ближе друг к другу. Я направил фонарик во тьму коридора, и затем быстро включил. В пятнадцати метрах от нас стояла та самая бабушка, которую мы видели у дороги, молча глядя на нас. Кто-то вскрикнул, и мы в ужасе побежали к выходу тем же путем, каким пришли. Выбежав на улицу, мы рванули в сторону поселка. В какое-то мгновение я оглянулся — в одном из окон снова было то лицо, что и в первый раз: оно смотрело на меня, смотрело насквозь. У меня в горле ком встал. Мы бежали до тех пор, пока не увидели домик со светом в окнах, освещающим улицу. Тут все остановились отдышаться. В горле до сих пор стоял ком. Историю мы обсуждали только в нашем дружеском круге, никому ее не рассказывая.

    На следующий год я приехал к бабушке снова. Ненадолго, всего на пару недель. Днем самостоятельно ходил на тот пустырь, смотрел на дом издалека. Вокруг была все та же давящая атмосфера гробовой тишины. Я вернулся обратно и рассказал прошлогоднюю историю бабушке. Она спросила: «А как выглядела та женщина?». Я дал ей описание. В ответ услышал то, отчего волосы дыбом встали — эта женщина была местным завучем и умерла за две недели до моего прошлогоднего приезда.