Поле

   Я стоял у ворот церкви. Подумать только — я, заядлый атеист, стою у ворот церкви и ожидаю встречи с батюшкой. Это была небольшая церквушка, с давно облупившейся краской и требующая реконструкции. За забором были видны старухи, судачащие между собой о чём-то и периодически перекрещивающиеся. Подавляющее большинство пожилых людей, оставшись одни, на старости лет уходят в религию...

    Я пришёл сюда, потому что устал. Два долгих года сижу в кабинетах разных врачей, веду тупые беседы, прохожу бестолковые обследования — и никаких результатов. После всех мытарств поход в церковь стал моим единственным шансом избавиться от этого кошмара.

    Сигарета истлела и стала слишком горячей, я фактически докуривал бычок. Что-то я задумался, одернул я себя. Быстрее начну, быстрее закончу. В глубине души я всячески пытался избежать похода в церковь, считая это бесполезной тратой времени с присущим мне юношеским максимализмом. Я привёл себя в порядок, снял шапку и вошёл через калитку на территорию церкви.

    У входа в церковь меня ждал батюшка. Я поприветствовал его, как положено, и мы прошли в церковь. Батюшкой оказался весьма приятный мужчина средних лет, с густой бородой и тихим, спокойным голосом.

    Поскольку пришёл я, если можно так сказать, на консультацию, беседовали мы практически на пороге. Изложив суть ситуации, я уставился на батюшку, ожидая «тонких и тактичных» советов обратиться к врачу. К моему изумлению, батюшка молча выслушал меня и продолжал молчать. По глазам было видно, что он задумался. Потом он ещё раз глянул на меня, почесал бороду и начал говорить:

— К моему несчастью, я знаю, что у вас за проблема. Сам я свидетелем подобного не был, но слышал подобную историю. Давно слышал, не очень хорошо помню. Надо бы мне поспрашивать людей, всё вспомнить. А вы молитесь и ходите в церковь почаще — это пока всё, что я могу вам посоветовать. И держитесь подальше от этого самого… ммм… поля. Я думаю, что вам будет лучше подойти ко мне через неделю, и мы с вами всё обсудим. Вы ведь можете потерпеть неделю?

— Конечно, — ответил я.

— Хорошо, тогда через неделю. Благослови вас Господь.

— До свидания, — я вышел на улицу.

    Вечерело. С неба хлопьями валил снег. Я вышел за ворота церкви и натянул шапку на голову, задумавшись, что же батюшка знает о моём случае. Расспрашивать его было бы как-то неудобно, да и не верю я в эти религиозные байки… Хотя сейчас ли об этом говорить? Ну, если у кого-то было тоже самое, что со мной, и случай известен, значит, мне, быть может, смогут как-то помочь...

    Помнится, когда я начал находить у себя в портфеле зимой сырую землю, было ой как не по себе. Поутру открыть портфель и найти там сырую влажную землю, в которой копошатся черви… Находка не из приятных. А потом утром слушать однообразные шуточки одноклассников-«приколистов» про землю в моём портфеле. Хорошо, что я уже закончил школу и вижу этих дебилов раз в полгода.

    С такой мыслью я подошёл к своему дому, зашёл в подъезд и поднялся на второй этаж. Открыв дверь и раздевшись, я плюхнулся на диван. Родители были на работе, так что нагрузить меня всякими поручениями было некому, и я благополучно заснул. Сон мне снился один и тот же. Уже два года. Этот раз не был исключением.

    Идём мы с Витьком ночью, гуляем, делать нечего, думаем через поле пройтись, прогуляться. Темно — хоть глаз выколи. А через поле оно чего? Самое то, как раз нервы пощекотать, через кладбище уже ходили, через завод тоже, а вот в поле не были. Пошли мы в это поле. Идём, разговариваем о однокласснице, какая она, мол, такая и растакая. За разговором заходим довольно далеко. Ноги в снег проваливаются. Сквозь темноту вдалеке виднеются столбы, со стороны которых мы пришли, а перед нами — поле, и ничегошеньки не видно. Я достаю сигарету, закуриваю, думаю — назад идти или дальше? Назад неохота, идти уж больно далеко, а впереди, может, только кажется, что ничего не видно, а там, может, дорога. Подумали мы, подумали и решили дальше идти. Одеты тепло — не замёрзнем. Идём мы, идём, как вдруг слышим из ближайших кустов такой тонкий голосочек:

— Витя, Женя, идите сюда. Витя, Женя…

Витёк перепугался, схватил меня за рукав, говорит:

— Пойдём отсюда, а?

    Но я ведь такой скептик, ему отвечаю:

— Чего ты? Струсил?

    Хотя у самого всё в груди сжалось, но я ведь должен показать, кто тут самый храбрый. Я спрашиваю:

— Ты кто вообще такой? Чего тебе нужно?

    А оно отвечает:

— А вы подойдите, покажу.

    Глаза к темноте уже привыкли, и я вижу через ветки кустов где-то между деревьями силуэт. И так отчётливо вижу, что эта тварь нас к себе рукой манит. Ну тут у меня у самого нервы сдали, мы развернулись и драпанули оттуда…

    Тут мне другой сон снится. Я в большой комнате, передо мной Витёк бледный стоит, худющий, только щёки большие, но какие-то неровные, бугристые, и рот немного вбок уполз. Он мне говорит что-то, а я понять не могу, что. Тут он подходит к двери, берётся за ручку и открывает её, и я резко просыпаюсь. Можно сказать, подскакиваю на кровати...

    Время — три часа ночи. Родители храпели в соседней комнате. Я быстро включил свет и телевизор и сел на кровать. Спать не хотел. Решил полистать альбом с фотографиями. Открыл — там наш класс. Витёк стоит, ещё с нами.

    Вопрос, которым я задаюсь уже давно — куда пропал Витёк. Он исчез полгода назад. Искали его, милиция поиски организовывала. Результатов — ноль. Хотя я уверен, что его просто утомила эта чертовщина, которая началась после похода в то поле, и в очередной раз, когда его позвала эта тварь, он просто пошёл с ней. Я, конечно, об этом не говорил другим — реакция на подобные заявления была бы немного предсказуемой. Помню, перед тем, как Витёк пропал, меня тоже частенько посещали подобные мысли, но после того, как Витя исчез и начал мне сниться, я передумал. А достало это тогда нас обоих: я землю в портфеле находил, а он камни, затем вообще «веселье» началось — только свет выключаю, а со стороны окна начинается:

— Женя, Женя, выходи...

    Я сначала очень пугался, спать не мог. Потом привык немного. Не то чтобы не боялся, но больше раздражало — приходилось просыпаться, включать свет и прочее. А когда у портрета на стене вдруг зрачки стали своё расположение менять в темноте, тут я не выдержал и к врачу обратился. Долго меня мурыжили, ничего так и не нашли. А совсем недавно эта тварь показываться начала: то в окно заглянет, пальцем поманит, улыбнётся, то из зеркала позовёт, а иногда и в дверь звонит. У меня тогда прядь волос седая появилась, вот я к батюшке и пошёл.

    Прошла неделя. Работа, церковь, сон, пробуждение, нечто за окном. Молитвы, стало быть, не помогали никак.

    И вот, наконец, настало воскресение. Я надел костюм одел и пошёл на встречу с батюшкой. Вид у того был весьма угрюмый. Мы сдержанно поприветствовали друг друга, и батюшка начал рассказывать то, что обещал узнать…

    Батюшка рассказывал долго, немного сбивчиво. От его мягкого медового голоса клонило в сон, однако содержание истории не позволяло мне даже отвести взгляд. Я слушал и понимал, что не поверил бы в это даже в пьяном бреду, не будь я пострадавшим. Не буду пересказывать весь монолог батюшки, ибо он слишком длинный и довольно запутанный. Из него, признаться честно, я мало что понял. А понял я следующее.

    Это поле находится довольно далеко от нашего городка, но слухи ходили и у нас. Говорили что поле это — плохое место, и делать там нечего. Земля там плохая, да и место гиблое. Как это бывает в маленьких городах, слухи передавались из уст в уста, а затем просто стали забываться, не выдержав конкуренции со стороны других сплетен. Батюшка слышал об этом поле лишь в детстве, пару раз, от старух и от ребят постарше. Говорили, что в этом поле ещё со времён Гражданской войны творились чудовищные зверства над людьми, затем на нём хотели построить населённый пункт, но что-то не получилось. В советское время туда ходили бабки из соседней деревни и проводили там разные обряды. Потом местная шпана взлюбила возить туда девушек после дискотеки и насиловать их там — ведь лес был совсем рядом, поле огромное, да и трава летом высокая. Трупы там находили, сектанты какие-то собирались — чертовщина, одним словом. А затем всё это как-то резко прекратилось. Стало там тихо, спокойно. Говорят, тогда эта тварь там и поселилась. Я так и не понял, кто это — батюшка, видимо и сам не знал. Он говорил что-то о скоплении людских пороков, но было видно, что я его озадачил вопросом о природе этого существа. Так вот, стало там тихо. Слухи пошли нехорошие, мол, место это Господу противно, вот там эта тварь и поселилась. Пара смельчаков ходила туда — их потом так и не нашли.

    Мне было трудно отличить деревенские сплетни от реальных событий, но после того, что со мной творилось, я готов был верить практически всему. Под конец своего рассказа батюшка посоветовал мне:

— Уезжал бы ты отсюда. Ты молодой, чего тебе в этом захолустье сидеть? Поезжай в большой город, устройся там. Тут тебе спокойного житья не будет. Она не даст тебе жить...

    Я вышел из церкви и закурил. Было прохладно, снег не шёл. Я надел шапку и направился домой. А может, и правда стоит поступить в какой-нибудь институт и уехать из этой дыры?