Проститутка

   У моего мужа друг работает следователем, он рассказывал нам такую историю. Жила у нас в городе проститутка по имени Татьяна, профессии своей не стеснялась. Жила одна с сыном, из родственников была только сестра. Приходила на вокзал — парик белый, юбка короткая, сапоги — красные ботфорты, и садилась на автобус, чтобы до главной трассы доехать на «работу». Назад, бывало, или подвезет кто-нибудь, а бывало, и пешком возвращалась. Город небольшой, такси в то время в городе не было. Нашли её тело изувеченное, изуродованное там же, на трассе. Стали вести следствие, опрашивать всех — правда, без особого рвения. Не любил её никто, женщины вслед плевали, мужики издевались, обидные слова кричали, сына её в школе обзывали. Вызвал следователь эту сестру к себе по повестке — сестра сначала отмалчивалась, говорила, мол, ничего не знаю, но потом стала рассказывать...

    За два дня до смерти пришла Таня к ней — лицо чистенькое, не накрашенное, платье скромное до колен. «Аня, давай мириться, — сказала она, — знаю, из-за меня тебе стыдно по городу ходить, людям в глаза смотреть. Давай с тобой к нотариусу сходим, на тебя доверенность напишу, я ведь деньги не тратила, все копила на сберкнижке. В беду я попала. Если со мной что случится, Димку моего не бросай, там, на сберкнижке, ему и на учёбу, и на вещи, и на еду хватит. У него ведь, кроме тебя, никого нет, только в интернат не отдавай».

    Сестра стала расспрашивать, что случилось, и Таня поведала следующее:

    «Иду я вчера ночью тихонечко от заправки. Догоняет меня фура с фарами выключенными. Руку, как обычно вытянула, большим пальцем вниз показываю. Останавливается возле меня. Ну, я в кабину, говорю весело — что ж ты фары не включаешь, через три деревни пост ГАИ. Потом говорю, что делать могу и за сколько. К мужику присмотрелась (приборы горят, свет падает на лицо). Ужаснулась даже — лицо бледное, глаза черные, ввалившиеся. Мне вдруг страшно так стало. Надо слезать, думаю, и назад на заправку бежать. А он мне говорит — не надо твоих услуг, давай до дома довезу. У меня язык онемел, я как под гипнозом на сиденье села и дверь кабины захлопнула.

Едем, он молчит и я молчу. По спине холодный пот бежит, в мозгу мысль бьется, почему не спрашивает, где я живу — может, знает меня? Нет, в городе я всех знаю, не наш, не обслуживала я его, такого бы запомнила. Надо думаю, бежать. Шальная мысль мелькнула — дверь открою и выпрыгну... А сама сижу, двинуться не могу, будто парализовало. Чувствую опасность, исходящую от него, думаю, обмануть его надо — сказать, чтобы в людном месте остановил. Сама себя успокаиваю — что ж я испугалась-то, и не таких встречала, мужиков всегда в оборот брала, на любое обидное слово ответ найду.

    Доехали до поворота в наш город, он останавливает, говорит, дальше сама дойдешь, а мне ехать надо. Меня как будто отпустило. Руки-ноги дрожат, из машины вылезла и бегом в город, а он машину завел и дальше по трассе поехал. Иду, думаю, хоть бы одна попутка попалась, сама денег дам, лишь бы домой отвезли.

    Иду и чувствую — идет кто-то за мной. Шагов не слышно, сколько раз оборачивалась — никого нет. Уже до дома доходить стала, обернулась резко, свет фонаря падает на меня, а за кругом силуэт мужской. Я побежала к себе, дверь открыть не могу, руки трясутся, в замок ключ не попадает. Думаю, если нападет, то кричать буду благим матом — жалко, Димку разбужу, напугаю. В дом зашла, замки все закрыла, свет не включаю — сразу к окну. Около часа у окна стояла, все всматривалась на улицу — не появится ли кто. Вдруг хлопок такой на кухне — я чуть без чувств не упала. Тихонько иду туда — никого. Занавески закрыла, свет включила, не могу найти причину звука. Голову поднимаю — оказывается, икона упала. На табуретку встала, поправила и стала молиться. Легла, сама уснуть не могу, всю жизнь свою пересмотрела — хватит, думаю, этим заниматься. Деньги есть — устроюсь на работу, да хоть техничкой. Да только вот есть у меня ощущение, что он меня уже просто так не оставит, и я обречена...».