Больничные истории 1

   Необычные случаи, о которых пойдёт речь ниже, произошли в больничных стационарах Екатеринбурга в разное время. О них мне рассказала хорошая знакомая Ирина, работающая медсестрой в одной из старых больниц. Случаи короткие, поэтому перескажу сразу три.

    Нехорошая кровать

    В гастроотделении, где Ирина трудится лет пятнадцать, медперсонал уже давно обратил внимание на необъяснимую череду смертей больных, которые лечились в одной из палат. Причём не всех подряд, а только тех, что лежали на определённой кровати. Палата рассчитана на шесть человек, заполняемость всегда стопроцентная, так как таких гастрохроников у нас пруд пруди. Но, если большинство худо-бедно восстанавливалось после капельниц и таблеток, то тех, которым «посчастливилось» попасть на вторую слева от входа в палату койку выносили вперёд ногами или уже во время лечения, или вскорости после выписки.

    То ли так совпадало, что попадали на зловещее место особо тяжкие болезные, то ли по другому роковому стечению обстоятельств, но трагическую закономерность медики заметили. Больным, конечно, это не афишировали — зачем пугать людей, и без того находящихся не в самом лучшем расположении духа?

    А кто только не уходил на тот свет с нехорошей кровати! И совсем юные наркоманчики, и здоровенные с виду мужики, и престарелые развалины (палата была мужская). Нет, на других койках и в других палатах больные тоже умирали, но не с таким неотвратимым постоянством. Доходило даже до того, что иногда, при поступлении какого-нибудь молодца, которому жить да жить ещё, а из свободных кроватей оставалась только эта, завотделением не решалась укладывать на неё парня, а уговаривала под предлогом отсутствия свободных койко-мест подождать ещё недельку, до выписки очередной партии «выздоровевших». Хотя суеверных среди медиков не так уж много.

    Многие несчастные, лежавшие на той кровати, говорили, что видят над собой под потолком какое-то затемнение, похожее на перемещающуюся чёрную тучу. Хотя другие больные, лежавшие тут же, ничего в этот момент не замечали.

    Кровать эта (как и другие здесь же) простояла в палате лет двадцать, а может, и больше, ещё с советских времён. Такая стандартная совдеповская односпалка с деревянными спинками и продавленной до пола пружинной сеткой. Конечно, сетка свои удерживающие функции давно не выполняла, поэтому под матрацы таких кроватей устанавливали сколоченные из обычных досок-дюймовок помосты. А что, сразу двух зайцев убивали: болящий и как в гамаке не провисал, и на ровной жёсткой поверхности дефекты осанки исправить мог.

    Последними с нехорошей кровати один за другим в мир иной отправились: дед-полубомж в дырявых труселях, длиннющий и худющий, как жердь, восемнадцатилетний героиновый наркоман и привезённый на скорой перепивший алкоголя мужик среднего возраста, почивший в бозе через пару часов в ту же ночь.

    К счастью, с год назад все кровати в отделении поменяли на новые, уже современные. И, совпадение или нет, но череда смертей в палате пока прервалась.

    Мужчина в красной футболке

    Другой загадочный и довольно страшный эпизод случился в одно из суточных дежурств. Ночью из приёмного покоя сообщили, что доставили очередного хроника с обострением. Неходячего. Поэтому Ирине пришлось спускаться за ним на лифте и везти на кресле-каталке через подвал. Этот подвал, или подземный переход, соединял между собой здания больничного городка. Расстояние от приёмного покоя до лифта по подвалу метров триста, а то и больше, с учётом поворотов. В полуночный час там полумрак, гробовая тишина и полное безлюдье. Лишь вездесущие крысы шныряют по проходу. Никакая отрава их не берёт.

    Везёт медсестра этого скрючившегося в каталке хроника, а он голову уронил на грудь — то ли совсем плохо, то ли уснул. Умаялся — всё же до этого часа два в приёмном покое промурыжили — пока очередь подошла, да пока кровь на анализы взяли. Гремят по пустынному коридору, увешанному кабелями да трубами, колёса кресла-каталки. Впереди пустота, сзади темнота. Вдруг, вдали, у самого поворота, Ирина заметила одиноко стоящую фигуру. При приближении стало понятно, что это мужчина в красной футболке. Ну, наверное, какой-то больной-курильщик не дождался утра и спустился табачного дыма позо?бать (в отделении-то не покуришь, даже из туалетов гоняют!).

    Отвлеклась на секунду, а когда вновь глянула в ту сторону — никого! Исчез мужик! Куда мог деться?! Там впереди сплошной коридор! С поворотом, правда. Проезжает она этот поворот и вновь выруливает в длинный прямой проход с кабелями да трубами… Что за чертовщина?! В конце прохода-коридора, у самого лифта, к которому она везёт этого спящего бедолагу, стоит та же фигура в красной футболке! От поворота это метров сто! Не мог же больной курильщик стометровку быстрее олимпийского чемпиона одолеть?! Тут, по словам Ирины, мурашки у неё не то, что по спине, по всему телу побежали! Но деваться некуда, никуда не свернёшь, и лифт только один, там, впереди, где козёл этот стоит! Везёт каталку дальше, только уже взгляд от загадочной фигуры не отводит. Приближаясь, видит, что мужик спиной стоит, руки вдоль туловища. Не шевелится… И вдруг, как в струях горячего воздуха завибрировал, стал расплываться и просто испарился!

    Ирина, по её словам, уже чисто на рефлексах, закатила каталку в лифт и поднялась на свой этаж в отделение. Тут у ординаторской уже дежурный врач стоял. Подошёл к больному, будит — тот не просыпается. Пульс пощупали — тишина. Сразу — на кушетку, делать искусственное дыхание и запускать сердце! Расстегнули у мужика олимпийку, а под ней… красная футболка! У Иринки самой тут чуть сердце не остановилось!

    А мужчину так и не откачали. Вот если б на минут пять пораньше!..

    Хлормэн

    Третий мистический случай произошёл с её близкой подругой (ещё со студенчества), такой же медсестрой в гастрооделении, но из другого стационара. Настоящее имя не называю, ниже поймёте почему. Пусть будет Оля.

По словам Ирины, её подруга Ольга вполне обычная, нормальная женщина сорока лет. Не замужем, детей нет, живёт одна. Не слишком весёлая, но и не сварливая. Но вот с одним из постояльцев стационара у неё случилась прямо-таки вражда. На протяжении лет пяти (а хроник этот укладывался каждые полгода на положенные две недели) они с ним цапались, как кошка с собакой. С чего всё началось, уже непонятно, но Оля говорила, что этот лет шестидесяти с хвостиком старикашка имел неимоверно зловредный характер. Был постоянно чем-то недоволен, жаловался на персонал, подзуживал больных, а Ольгу так просто ненавидел. Она всегда с ужасом ждала каждую его «укладку». Дедок, как по режиму, заселялся по два раза в год: в мае и ноябре. У него были проблемы с желудком и цирроз печени, но не вирусный. Вообще, дед этот — фанат гигиены, каких поискать. Постоянно мыл руки, ходил в марлевой повязке, регулярно сдавал анализы на все гепатиты и прочие инфекции (где только заработал цирроз — уму непостижимо). Медсестёр тиранил только так. Мол, перчатки не меняют, инструменты не стерилизуют, в общем, так и хотят его, и без того ослабленного циррозника, уморить! За глаза его даже прозвали «хлормэн».

    И вот один раз этот Хлормэн так достал Ольгу, страшно оскорбив её на глазах у больных, что та разревелась и написала заведующей заявление на расчёт. Но завотделением после долгих уговоров её разубедила. Медсестра Ольга была на хорошем счету, трудилась в гастроотделении давно. Опять же — кадровый дефицит.

    Но на Хлормэна Ольга затаила лютую обиду. Да такую, что придумала месть, которая, может, кому-то покажется чересчур жестокой. Как раз одновременно с Хлорменом на излечении в той же палате лежал ВИЧ-инфицированный парень. О статусе таких больных, конечно, в курсе только медперсонал. Больным о них не докладывают, а медсестёр и докторов строго предупреждают о неразглашении врачебной тайны. Ну, а сами ВИЧ-инфицированные тем более не проговорятся. Лежат такие, незаразные в быту, ребятки на соседних койках как ни в чём не бывало. Причём с каждым годом их количество растёт бешеными темпами.

    Вот иглу от капельницы этого ВИЧ-инфицированного парня Ольга и поставила в капельницу Хлормэна. Это оказалось очень просто. Капельные системы в процедурном кабинете заряжала она одна, разносила по палатам — тоже. Никто и не заметил ничего. В том числе и злобный Хлормэн. Для верности Ольга повторила подобные манипуляции ещё раза три.

    Потом Хлормэн выписался, а через полгода, в ноябре, при очередной «укладке», у него сразу же обнаружился ВИЧ. С таким расстроенным организмом, как у Хлормэна, это был фактически смертный приговор.

    Узнав страшную новость дед, как только увидел Ольгу, затрясся в истерике:

— Я знаю, что это ты, сука, сделала!!!

    Но доказать, естественно, он ничего не мог. Мало ли где за полгода в России ВИЧ подцепить можно. В стоматологию ходил? Ходил! Сайму и Аликапс в аптеке покупал? Покупал! А для чего?.. Вот то-то и оно!

    В общем выписался дед, скрипя от бессильной ненависти зубами и проклиная медсестру Ольгу, а заодно и всех медиков со времён Гиппократа, на чём свет стоит.

    Приближение мая Ольга ждала со смешанными чувствами. Ей было и жутко снова увидеть своего ненавистного врага, и в то же время в глубине души очень хотелось воочию узреть, как разрушающе подействовала её страшная месть на Хлормэна. Но минул май, за ним июнь с июлем, а дедок в отделении не появлялся. Ольга уже успокоилась и решила для себя, что больше его не увидит. Но ошиблась. Хлормэн пришёл! Но только во сне. На протяжении августа и сентября каждую ночь ужасный дед старался схватить Ольгу за горло, кашлял ей в лицо, брызгая слюной, и орал всякие жуткие проклятия, обещая тоже заразить!

    Дошло до того, что измученная ночными кошмарами Ольга и в санаторий уезжала в другой город, и приглашала свою подругу Ирину к себе с ночевкой, и в церкви не один килограмм свечей спалила. Ничто не помогало отвратить зловещего Хлормэна. Не пропустив ни одной ночи, он постоянно являлся ей во снах.

    Но в середине сентября всё как отрезало. Дед пропал. Сны хоть и оставались пугающими, но уже без его мерзкой кашляющей рожи. Немного успокоившись, Ольга через знакомых навела справки про Хлормэна, и оказалось, что тот загнул лыжи ещё два месяца назад, как раз в начале августа. Причина — туберкулёз, открытая быстроразвивающаяся форма, на фоне СПИДа.

    После этого известия Ольга, хоть и проходила регулярно флюорографическое обследование (как положено медикам), невольно посетила тубдиспансер, сдав мокроту на анализ. Воспоминания о кошмарах с кашляющим и плюющимся в лицо Хлормэном были ещё свежи в памяти.

    Но, как и следовало ожидать, туберкулёз у неё не обнаружили.