Ведьма

   В мае я уволился с работы, прихватил причитавшуюся сумму, свою девушку и поехал в деревню отдохнуть (недалеко от Пензы). Деревня небольшая, но вполне себе живая: там фермы какие-то рядом, реки, леса — в общем, люди как-то выкручиваются. Ну и родня у меня там кой-какая.

    У родни я жить не хотел, ибо там хоть и родное, но многовато их в доме. Снял домик рядом с нашим, у бабки Дарьи: обычная старушка, муж помер давно, сын спился, внуки разъехались, живет себе, козу доит. В комнатах занавесочки, рюшечки, старый тюль. Въехали, отдыхаем с девушкой. Как водится, время от времени родня пьянку устраивает — короче, наслаждаемся русским отдыхом.

    Но баба Даша оказалась немножко, мягко говоря, странной. Сначала все хорошо было, но прошла пара недель, познакомились как-то... и вот, к примеру, выхожу я утром на кухню, а она стоит посуду свою моет, над раковиной нагнулась. Только юбка у нее задрана. Ну я ушёл и сделал вид, что не заметил ничего. Мало ли, думаю, старая, привыкла одна жить, может, Альцгеймер какой-то. Потом, однажды, после того как мы с девушкой всю ночь бурно предавались любовным утехам, сижу себе утром, чай пью. Девушка ушла к родственникам помогать еду на день рождения готовить, а бабка подсела к столу, налила себе чай — сидит, на блюдечко дует, руки трясутся, чай разливается. Вдруг она смотрит мне в глаза, подмигнула и говорит: «Что, насадил ж... молодую на х...ц? В ротик малафьи напускал, накончал, молодец?».

    Я в ответ: «Извините, если мы шумели», хотя она вообще-то в дальнем конце дома спит, через двери и коридор не слышно было бы, да и девушка у меня не любительница вопить. В общем, сделал вид, что это как бы наши деревенские шуточки.

    И вот в середине июня где-то (на самом деле, думаю, это было 23-е число, Иванов день) вечером валяемся в кровати, болтаем о том о сем, куда я дальше работать пойду и т. д. Вдруг девушка меня хватает за руку и показывает на тополя, которые через дорогу растут. И тут я вижу — мама родная, там лицо человеческое на высоте (не знаю, на сколько метров эти тополя растут, но выше третьего этажа) выглядывает из-за ствола. Я в рюкзаке порылся, достал бинокль, присмотрелись — а это баба Даша. Обняла дерево, смотрит туда-сюда, месяц светит — глаза белые, как закатившиеся, жуть...

    Я думаю: «Быть такого не может!». Прошел через коридор, заглянул в бабкину комнату — лежит она себе, храпит. Вернулся к себе, и девушка говорит, что, наверное, это сова была просто, улетела уже, а лицо примерещилось.

    Утром в деревне беда: у какой-то Таньки на другом конце улицы ребенок «задохнулся в кроватке». Но я тогда не связал это все — и правда ведь, всего лишь сова примерещилась.

    Все снова было нормально до начала июля, пока бабка не сказала моей девушке очередную фразу в своем духе: «Что, набесилась матка, нае...сь п...дюшка? Смотри мне, малафьей-молочком да кровушкой простыньки не залей». Девушка на нее наорала, и весь день все ходили надутые. Я ее успокаивал, мол, бабка двинулась совсем, на днях уже соберемся и поедем в Москву.

Ночью проснулся, не спится. Девушка сопит во сне. Я вышел, сел на крыльцо покурить. Вдруг слышу, дверь скрипит в нашей комнате. Иду обратно, смотрю — девушки нет. Выглянул через дверь в сад — вижу, за садом уже в поле идет она в одних трусиках, и бабка в ночнушке перед ней.

    Я шорты натянул и пошел за ними. Пока в комнату бегал — смотрю, нет их уже. Выхожу через заднюю калитку, а дальше поле на холм поднимается. Там какая-то пшеница или просто трава — точно не знаю, что это такое. А за полем и по бокам растёт лес. Луна светит, и я вдруг вижу — метрах в пятидесяти от меня бабкино лицо в траве. Она будто на четвереньках там стояла или лежала. Я шагнул вперед на поле — и она меня заметила сразу, смотрит на меня, потом затряслась как-то и поползла ко мне. Только она не ползла, а как змея, извиваясь, двигалась. И все быстрее и быстрее. Когда близко была, вдруг прыгнула как-то, и уже стоит рядом.

    Тут я понимаю, что она голая, но в платочке — и улыбается, растянув губы. В руке у нее длинный кустик крапивы. И вот она стоит и смотрит мне в глаза и делает движения, будто пытается вперед шагнуть, но не может, потом зарычала как-то горлом — и смотрит мне на грудь. А я-то вышел — шорты да сандалии, без рубашки, а на груди крестик висит. Сам я атеист, но девушка в молодости была верующая (а до того буддистка — ну, в поисках), поэтому я ношу крестик как подарок от нее. Туда старуха и смотрела. Она подергалась-подергалась, порычала, потом плюнула в грудь мне и ударила крапивой. Было очень больно. Потом поёт: «Козлу молилась и медведю молилась, ночки не спала, кровушки пила», «С рогатым е...сь, с косолапым е...сь, во поле бежала, плакала-кричала». Это просто страшно — стоит перед тобой голая старуха восьмидесяти лет, груди отвисшие, живот висит дряблый, лицо злобное, и декламирует стрёмные частушки.

    Тут во мне злость закипела, я ударил её по лицу и схватил за волосы — говорю, ведьма ты такая, где моя девушка? Она вдруг как зарычит, и опять выдает что-то в духе: «Сдохнешь, выбл...ок, скоро сдохнешь, выс...ок гнилой, только тебя мишка раньше покушает, да выср...т на лугу, а сучку твою я уже выжрала, матку выжрала, г...а насосала, в рот нас..ла и задушила. Так я сына убила, так я внуков убила, в лесу посадила... Сидит семейка за пеньком, а твоя сука дохлая будет нам соседкой». Потом шею вытянула, как червяк какой-то, и укусила меня за руку. Я кричу, она вырвалась, легла лицом вниз на траву и опять, как змея, (только задом наперед) унеслась в лес, не отводя от меня взгляда, на дикой скорости. У меня в руке остался платок и выдранные седые волосы.

    Я думал, прямо на месте сойду с ума. Стою и трясусь, думаю — то ли убегать, то ли в лес идти, девушку искать, но страшно.

    Через минут пять слышу — девушка меня зовет со стороны дома. Она вообще, оказывается, из дома не выходила. Кто знает, что было бы, если бы я таки в лес пошел.

    Я сказал ей, что только что мне звонил лучший друг, которого она знает, у него беда, срочно нужно в Москву. Собрались, я зашел к нашим, разбудил дядю, попросил на станцию отвезти, и уехали. Пока мы в поезде ехали, я в окно глядел — мне все время казалось, что лицо этой бабки среди деревьев или травы мелькает.

    Девушка мне вскоре после этого сказала, что нам надо пожить раздельно — вроде бы я слишком нервный и злой стал. А я, вообще-то, боюсь: иногда мне кажется, что эта бабка выслеживает меня и когда-нибудь постучит в окно моего девятого этажа, или я увижу тень похожую на медведя в углу.

    Когда девушка ушла, крестик я выкинул, чтобы избавиться от ощущения всей этой религиозной мистики. Но, по-моему, не особо помогло.