В морге

   Я работал охранником в морге. Это был медицинский университет: там студенты учились, на втором-третьем этажах были аудитории были для лекций, кабинеты с черепами и с зародышами в банках, судмедэкспертиза и всё такое. А в подвале был морг.

    В одну из ночей, после приезда ко мне проверки (а экипаж с проверяющим регулярно приезжал часика так в два), я никак не мог уснуть. Решил походить по зданию. В подвал вел узкий коридор, он затейливо так изгибался и плавно и незаметно переходил в лестницу. Подвал представлял из себя длинный полуосвещенный коридор, пол был выложен голубой кафельной плиткой. Тут были многочисленные боковые комнаты, в них обычно мыли трупы. Коридор упирался в церемониальный зал — комната размером восемь на восемь метров. В самом зале света вообще не было, туда чуть-чуть заглядывал свет из коридора, лампы там тоже кое-где горели через одну.

    В зале стоял помост, по форме и размерам напоминающий гроб. Собственно, он и служил подставкой для гроба: там постоянно проходили прощания родственников с умершими. Зал был обит кроваво-красной бархатной материей. Там и днем-то было всегда как-то неуютно, сумрачно — может, из-за того, что он находился в полуподвале и свет проникал через окна только наполовину, а уж ночью сие помещение и подавно не вызывало доверия. Именно через этот зал всегда заносили вновь прибывших пациентов и выносили выписавшихся. Железные двери вели во внутренний двор.

Я остановился возле двери морозильной комнаты, стал прислушиваться. Внутри было тихо. «Спят,как убитые!» — иронично подумал я и довольно усмехнулся. Восставать, похоже, никто не собирался. Я уже собрался уходить, как вдруг краем глаза увидел то, отчего меня поочередно окатили, сменяя друг друга, горячие и холодные волны дрожи.

    Вдоль стен траурного зала шли скамейки. Обычные деревянные скамейки, сидячие места. Тут частенько бывал «аншлаг», и все родственники и знакомые усопшего не помещались в зале — им приходилось толпиться на улице, на жаре, или наоборот, на морозе. А тут посидеть можно было, отдохнуть, погреться. В полутьме зала я увидел, что на скамейке сидит бабка. Приличного вида бабушка — она даже, по-моему, была в какой-то шляпе.В один момент я даже подумал, что старушку каким-то неведомым образом заперли в этом зале, и ей ничего не осталось, кроме как ночевать там. Но подсознание вопило: какого чёрта в подвале морга в три часа ночи делает эта бабка?! Ее не должно здесь быть априори! Это все было неправильно, тем более, что бабушка уже давно должна была меня заметить, но она сидела все так же, не меняя позу и смотря куда-то в стену. Я нашарил на стене выключатель и включил свет.

    В зале никого не было. На том месте, где сидела бабка, было пусто. Я, не выключая свет и постоянно оглядываясь через плечо, припустил бегом к лестнице. Потом долго не мог прийти в себя. Разбудил медсестру, тетку лет сорока пяти (со мной всегда оставалась дежурная медсестра на ночь), сбивчиво рассказал ей, что произошло. Она поначалу не придала моим словам особого значения — видимо, сонная была. Потом пришла в себя немного и проворчала, мол, я в своё время тоже всю ночь спать не могла из-за этой бабки, не хватало ещё, чтобы ты мне такие страсти рассказывал...

    Я в подвал ночью больше не ходил, остерегался. А впечатление от встречи с необъяснимым осталось до сих пор. Так и не знаю, что это было, но как вспомню, так сразу дыхание слегка перехватывает из-за жути.